Дорога в Айманам в Коттаяме знакома многим малайцам. Для меня это было похоже на паломничество. Я не просто въезжал в захолустную деревушку; я гнался за отголосками творчества известной писательницы Арундати Рой – ее словами, которые сформировали мое воображение; ее непокорностью, которая будоражила мою совесть; и ее молчанием, которое тревожило мое сердце.
Это страстное желание жило во мне с конца 1990-х, когда я, деревенская девушка из далекого Вайанада, впервые открыла ее книгу “Бог мелочей”, получившую премию “Букер”. Пламенный язык и пронзительное горе Роя поразили меня, как молния. В ее романе нарисована яркая картина пышных рек и плантаций Кералы, а также каст, полов и запретной любви. Тогда мысль о поездке в Айманам казалась невозможной. Жизнь уносила меня в другие места, но желание не покидало меня, как полузабытая песня.
Первый взгляд на бунтаря
Годы спустя в Нью-Дели навязчивая идея воплотилась в реальность. В Джантар—Мантаре, среди протестующих, я увидел ее — Арундхати – без украшений, сияющую в своей простоте. Я ничего не говорил; я только наблюдал, ощущая красоту и опасность одновременно. Вскоре после этого я снова увидел ее в Ченнаи и в кругах активистов познакомился с другими людьми из ее окружения, включая адвоката Прашанта Бхушана, кинорежиссера Санджая Кака и активиста Г.Н. Сайбабу.
В конце концов, я оказалась в ее доме в Дели. Она сама открыла дверь, и для меня это был настоящий момент встречи с девушкой-фанаткой. Я тогда снимала документальный фильм; она поделилась своими комментариями, и мы коротко поговорили о Махасвете Деви. Но что повергло меня в благоговейный трепет, так это кирпичные стены ее библиотеки, уставленные книгами, с корешками и нацарапанными на полях надписями.
Позже жизнь переехала в Дубай. Активность пошла на убыль, но голос Арундхати никогда не покидал меня. Ее эссе против войны, шахт, плотин и слежки стали моими спутниками. Она попадала в бури, которых другие избегали.
Зов матери
Когда появилась книга “Мать Мария приходит ко мне”, я буквально проглотила ее. Это была статья Арундати о Мэри Рой, ее выдающейся матери, которая боролась в судах за права женщин на наследование, строила школы и воспитывала своих детей с непоколебимой стойкостью. Эти воспоминания возродили во мне страстное желание побывать в Коттаяме, увидеть школу, построенную Мэри, прикоснуться к реке, протекающей через “Бога мелочей”. Итак, 10 сентября — через три года и девять дней после смерти Мэри — я отправился в город.
Надвигающаяся тень
Коттаям – город грамотности и бунтарства, но для меня он ассоциируется с одним именем: Мэри Рой. В 1960-х годах она оспорила Закон Траванкора о наследовании христианских прав, который лишал сирийских христианских женщин равного наследования. Вердикт Верховного суда в ее пользу изменил историю, но был вынесен ценой остракизма. Она воспитывала своих детей, используя неприятие как топливо, воспитывая Арундхати и ее брата, Лалита Кумара Кристофера Роя, в суровых условиях и бунтарстве.
Она не была святой. Дочь назвала ее “Укрытием и бурей”. Читая мемуары, я почувствовала всю тяжесть этого противоречия: мать, которая научила своих детей говорить на языке, достаточном для самовыражения, и научила их летать, но затем подрезала их своей суровостью.
Отголоски отчуждения
В своих мемуарах Арундхати вспоминает резкие слова своей матери: “Вон из моего дома, вон из моей машины”. Это были не просто приказы, а изгнание, которые эхом отдавались в ее жизни. Когда я прочитала это, это прозвучало как эхо из моего собственного прошлого. Мой отец, в самые тяжелые дни моего развода, предпочел внимание общества моему спокойствию. Его слова отразили это неприятие, отбросив меня не ударами, а отсутствием поддержки.
Возможно, именно поэтому я чувствую такое родство с Арундхати. Как и она, я поняла, что родители не являются безупречными маяками безусловной любви. Они могут быть как грозой, так и убежищем. Я никогда не романтизировала родительскую любовь — она не всегда нежная и всепрощающая. Родители – это люди, несущие в себе свои собственные раны, эгоизм и недостатки. Принять эту истину – значит перестать слишком много думать, перестать рядить боль в костюм романтики. Отчуждение оставляет шрамы, но оно также порождает силу иного рода — ту, которую писатели часто вкладывают в свои слова.
Прогулка по Коттаяму
Я шел медленно, высматривая призраков. Река Миначил, медлительная и коричневая, несла в себе следы истории. Именно здесь развернулась запретная любовь Велютты и Амму, подробно описанная в “Боге мелочей”.
В бывшей школе Корпус-Кристи, ныне Палликудам, которую основала Мэри, стены до сих пор отдаются эхом от авторитета ее директрисы. Бывшие ученики вспоминали ее как ужасающую, блестящую и незабываемую.
Сам город изменился. Каучуковые плантации уступили место закрытым виллам. Особняки сирийских христиан с резными верандами стояли особняком. Именно в этих домах Мария вела свои сражения.
Возвращаясь к старым сказкам
В Коттаяме казалось, что каждый уголок населен персонажами романа Арундхати, получившего Букеровскую премию. “Заброшенный дом Айеменема” — это не просто вымысел, это переосмысленное детство. Запах джекфрута, стрекотание цикад, красная латеритная почва — все ожило.
Керала – страна пышная, но в то же время жестокая. Ее зелень скрывает неравенство, с которым боролась Мэри, и то, о чем ее дочь писала в прозе, которую мир не мог игнорировать.
Дочь непокорного
На презентации своей книги, даже говоря о своей матери, Арундхати перевела разговор на Газу и Палестину. Этот отказ от самовосхваления – не спектакль. Это наследство. От Мэри она черпала мужество быть непопулярной, терпеть, когда ее называли трудной, в одиночку отстаивать справедливость.
Возвращение к истокам
Следуя по ее стопам, я также почувствовал, что возвращаюсь к своим корням. Мои бабушка и дедушка когда-то жили в Коттаяме, прежде чем переехать в Вайанад. Отчуждение от моего отца, переезд из Кералы и страстное желание вернуться — все это сплелось воедино в этом путешествии.
Это был не литературный туризм. Это была расплата. Познакомиться с “Коттаями” Арундхати означало также осознать, что я потерял и что все еще несу с собой.
Мелочи, которые остаются
Путешествие оставило неизгладимые впечатления: строгий портрет Мэри в ее школе, жужжание Миначила в сумерках, дети, декламирующие на четком английском, тишина на дороге в поместье, где вымысел обрел плоть.
Арундхати назвала свой роман “Бог мелочей”. Теперь я понимаю это глубже. История рождается не в памятниках, а в ссорах с родителями, в молчании на берегу реки, в словах, произнесенных в гневе. Судебный процесс Мэри был грандиозным, Букеровская премия Арундати – исторической наградой. Но истины, которые сформировали их отношения, были мелкими, семейными, интимными.
В поисках корней Арундхати искала не памятники, а слухи. Чтобы встать на пересечении общественного возмущения и личной боли. Чтобы понять, что истории, которые волнуют мир, рождаются в домах, где матери кричат, а дочери уходят — только для того, чтобы вернуться с предложениями. Признать, что родители – люди, а не непогрешимые, что любовь может быть и бурей, и убежищем, и что некоторые из самых сильных последствий приходят от того, что они преодолевают свои человеческие недостатки.