Всего через месяц или несколько недель произойдет то, что, как я полагаю, войдет в историю как одна из самых важных смен власти в современной истории. Свержение Башара Асада коалицией повстанческих группировок, возглавляемой бывшим членом “Аль-Каиды”, удивило и потрясло мир, и последующие дни были полны заверений, предостережений и глубоких размышлений о том, что потребуется Сирии и сирийцам в ближайшие годы и десятилетия.
Мы так много знаем о травмах и войнах в 2025 году, так много знаем о примирении и важности укрепления гражданских и институциональных связей — основы любой функционирующей цивилизации. В некоторых государствах социальное обеспечение и своевременный ремонт выбоин необходимы. В других случаях – защита от засухи, экстремистов или поддержание определенного уровня жизни. В любом обществе эти фундаментальные принципы часто отходят на второй план, когда в центре внимания оказываются другие вопросы — иногда потому, что они общепризнанны и считаются слишком важными для обсуждения, а иногда потому, что они становятся центром внимания, когда общество сталкивается с новыми вызовами.
Но в Сирии общественные институты были источником бед общества. Правительство, военные, пресса — все они находились в тисках тирана, не обращая внимания на какой-либо другой мирный, функциональный, многокультурный образ жизни. Каждый сириец в Сирии боится и оглядывается через плечо, каждый сирийский переселенец или часть столетней диаспоры живет в состоянии растерянности и разочарования.
Я учился в старших классах школы, когда начались Арабская весна и гражданская война в Сирии, и впервые почувствовал прилив коллективной ближневосточной или общей арабской идентичности — чего я никогда раньше не испытывал. Несмотря на то, что в детстве я провел в Сирии всего три недели, это чувство единства произвело на меня неизгладимое впечатление.
Это был не какой-то угрожающий суверенитету панарабизм, это было не единство через ненависть к общему национальному или культурному врагу, это было единство через признание общей истории и общих страданий, а также способности помогать друг другу в данный момент.
Через призму этого и 13-летней войны, части 50-летних репрессий со стороны одной семьи, части десятилетий или даже столетия национального унижения агентами, служащими жадности, власти или колониальным хозяевам, Башар аль-Асад был свергнут. У меня перехватило дыхание, и я медленно выпустил воздух из легких, прежде чем наконец понял, к чему стремятся сирийцы сейчас — построить те же самые институты и заложить основы чего-то совершенно нового.
Теперь, как молодой канадец полуевропейского происхождения, я нахожусь ближе к концу очереди, чем к началу, когда дело доходит до участия в построении этого нового общества. И все же с моей стороны было бы глупо не признавать тот след, который оставило на мне то, что я вырос на Ближнем Востоке, в арабской стране Персидского залива, в окружении мусульман и других арабов, когда началась эта война, а затем работал журналистом, изо всех сил стараясь не отставать от новых технологий и медиа-платформ, которые сейчас существуют. мы меняем мир быстрее, чем кто-либо может за нами угнаться.
Я выделяю Сирию на этом форуме, потому что это связано с великой миссией журналистики, которую я стремлюсь воплотить в своей профессиональной жизни. У всех нас есть предубеждения, но хорошая журналистика или медиаграмотность в целом – это результат усилий. Стремление к подлинной беспристрастности — правдивости и справедливости, а не к поверхностному подходу “обеих сторон”, распространенному на Западе, – вселяет уверенность в читателя, гражданина и зрителя. Итак, на данный момент то, что я увидел от нового руководства Сирии, вселяет в меня уверенность.